В нашей филадельфийской общине проживает и работает много талантливых творческих людей, писателей, поэтов, художников. Для сохранения их творческого наследия редакция газет «Реклама и Жизнь» (Advertisement & Life) и «Еврейская жизнь/ Наша Община» (Jewish Life/ Our Community) создает виртуальный архив, в котором будут храниться литературные произведения и имиджи художественных работ и фотографий. Авторам будет предоставлена возможность познакомить читателей со своими произведениями на страницах наших газет с соответствующими ссылками на WEB site – www.adandlife.com, где материалы авторов будут представлены более подробно.
«СТАЛИНСКАЯ РОДИНА:
«МОГУЩЕСТВО СМЕРТИ И МУЗЫКИ»,
ЮРИЙ ТРИФОНОВ, АНДРЕЙ БИТОВ, ПЕР ГЮНТ,
МЕНЖИНСКИЙ
(отрывок)
Copyright by Philip Isaac Berman
МОГУЩЕСТВО СМЕРТИ И МУЗЫКИ
Приведу еще раз отрывок из письма Пастернака Фадееву, где он писал в своем лживом бормотании не только о «могуществе народа», пришедшего к гробу Сталина, но и о могуществе смерти и музыки.
«Мне подумалось, что облегчение от чувств, теснящихся во мне всю последнюю неделю, я мог бы найти в письме к тебе. Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого величия и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления (это тело в гробу покинуло) и заняло место какого-то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа».
Могущество было у тех, кто по своему мгновенному желанию (Сталин) мог бы принести смерть почти любому человеку земли. Это о нем с восторгом пишет Борис Леонидович Пастернак. По Пастернаку – величие Сталина было необозримо: от горизонта до горизонта – «очевидность этого величия и его необозримость!»
Правда, не удалось Сталину убить убежавшего в Америку генерала НКВД, еврейского человека Лейба Фельдбина (Александра Орлова). Звался Фельдбин в жизни Александром Орловым, знал несколько языков, в том числе – иврит, как и Пастернак, носил абсолютно русскую фамилию, был резидентом советской разведки во многих странах, обучал террору испанцев в войне против Франко в испанской войне, выкрал 634 тонны испанского золота, за что получил орден Ленина от Сталина.
Сталин вызвал его в Москву на совещание, Орлов-Фельдбин понял, что Сталин хочет его уничтожить. До этого в Испанию приезжал другой генерал НКВД Шпигельглясс. Тогда Орлов и понял, что его хотят уничтожить. Шпигельглясс был известным организатором всяких убийств и похищений. Шпигельглясс был заместителем начальника Иностранного отдела НКВД. Он руководил убийством агента НКВД Игнаца Рейса, осмелившегося написать письмо Сталину, в котором Игнац Рейс обвинил его в «контрреволюции». Но главным было то, что Рейс знал историю о работе Сталина в царском охранном отделении. Он видел секретную папку, где было знаменитое письмо полковника Тифлисской Охраны Александра Михайловича Еремина о работе Сталина агентом Охраны.
В семидесятые годы я лежал в прекрасной больнице Министерства Путей Сообщений на Амбулаторном переулке 19А в Москве. Главным врачом там был Борис Львович Шпигельглясс. Он был очень энергичным веселым человеком, всегда был безукоризненно одет. Выглядел очень молодо. Он был также депутатом районного совета. Не знаю, имел ли он какое-либо отношение к профессиональному убийце, генералу НКВД Михаилу Шпигельгляссу. Но что интересно, что на другом этаже, начальником отделения был известный врач Лев Борисович Шемилиович, сын расстрелянного в 1951 году известнейшего врача, Главного врача больницы им. Боткина, члена Еврейского Антифашистского комитета Б.А. Шемилиовича. Говорили, что Борис Львович Шпигельглясс и Лев Борисович Шемилиович дружили друг с другом и даже делились самиздатом, в частности, произведениями Солженицына.
Не получилось Сталину убить и своего бывшего секретаря Бажанова, прожившего во Франции до 1982 года и умершего своей смертью. Дед Фельдбина мечтал купить в раскаленной Палестине кусок земли и перевезти туда свою семью. Лейб Фельдбин (Орлов) знал древнееврейский язык, знал Тору и стал знаменитым советским генералом НКВД, руководившим большой частью Балом Сатаны. Невероятно.
ТАЙНА СТАЛИНА
Вот с кем следовало бы поговорить – с Бажановым. В 1981 году, когда меня изгнали из Союза, Бажанов был еще жив. В 1982 году Бажанов умер. Бажанов бежал в 1928 году. Он знал некую сталинскую тайну, потому и оставался жив.
Вот, что писал посол Англии Lord Chilston перед приездом Идена в Москву в 1935 году, 22 февраля, цитируя мнение Бернарда Шоу и Герберта Уэллса. «М-р. Бернард Шоу сказал нам, что Сталин является обычным партийным аппаратчиком, который в любое время может получить недельное уведомление об увольнении. Это абсурдное мнение не поддерживается никем кто, хотя бы поверхностно, знаком со страной». «М-р. Уэллс представляет его как доброго человека и «он занимает свою позицию благодаря тому, что никто не боится его и все доверяют ему»».
Англичане обладают большим и весьма тонким чувством юмора. Особенно Герберт Уэллс, который был любовником агента чека Закревской. Она же – Мура Будберг, она же – Мария Бенкендоф. Мура Будберг была прежде секретарем Горького, его любовницей. Горький доверил ей свой архив, он отправил его в 1933 году его в Лондон. Весь архив Горького она привезла лично из Лондона Сталину. Ее встретил агент НКВД, ей дали личный вагон, в котором она ехала одна с чемоданом-архивом Горького. В архиве были письма противников Сталина. Герберт Уэллс с удовольствием рассказывал, что он спал с секретаршей Горького Мурой Будберг после того, как он с ней познакомился в 1920 году, когда приезжал в Советский Союз. Это был второй его приезд в Москву.
Как известно он написал книгу «Россия во мгле» («Russia in the Shadows»). По-видимому, отношения с Будберг скрасили его пребывание в России и несколько рассеяли мглу над Россией.
Далее Чилстон пишет: «Доброта не является тем качеством, которое легко совместить, как с действиями Сталина, так с его публичными заявлениями; как раз наоборот, он всегда проповедовал и использовал высокую степень жестокости, в связи с чем, абсурдно заявлять, что никто в Советском Союзе не боится его».
***
Какую же тайну знал Бажанов? Может быть ту тайну, что Сталин был полной посредственностью? Это действительно было тайной на много лет вперед не только для советского человека, но для множества западных людей. И за это знание Сталин убивал тех, кто это знал. Напомню, что Бехтерев нашел у Сталина тяжелую форму безумия – шизофрению (из «википедии»: «слабоумие преждевременное»). На следующий день Бехтерев был убит – отравлен: он пошел в Большой театр на «Лебединое озеро» со своей женой, но после спектакля в жизнь виднейшего русского врача психиатра вмешалась смерть – уже действовала сталинская партитура жизни.
К вопросу о посредственности Сталина. И о том, что думает советский человек. Один вполне образованный человек, проживающий сейчас в Калифорнии, сказал, что «ты изображаешь Сталина, как придурка (имеется в виду моя вещь «Сталинская катастрофа», опубликованная в «СНОБе»). «А ведь он создал тяжелую промышленность». Напомню, что Бехтерев нашел у Сталина тяжелую форму безумия – шизофрению.
К вопросу о работе Сталиным осведомителем царской Охраны. Другой, еще более образованный советский человек СР – Х, проживающий долгое время в Вашингтоне, сказал мне, обсуждая книгу Р. Бракмана: «Представляешь, старик, он считает, что Сталин был агентом охранки! Да не был он никогда агентом охранки!» СР – Х делал интервью на «Голосе Америки» по поводу книги Романа Бракмана “The Secret File of Josef Stalin”. Роман Бракман написал блистательную книгу, где приведены многочисленные факты сотрудничества Джугашвили с охранкой. Это общеизвестный факт: об этом, еще в 1971 году подробно писал видный американский писатель H. Montgomery Hyde, советские только в последние годы сквозь зубы начали едва проговаривать это, и вот, СР – Х страстно не признает этого.
Бажанов говорит, что, в основном, Сталин всегда молчал, курил свою трубку и говорил очень мало. Иногда он вставал, ходил взад и вперед, иногда останавливался перед очередным оратором, изучая говорящего, пыхтел своей трубкой. «Сталин не был образованным человеком и у меня было впечатление, что многие сложные вопросы были за пределами его понимания». Урбан добавляет, что однажды марксист Рязанов заметил Сталину, когда обсуждался вопрос о построении социализма в отдельно взятой стране (перевод мой): «Прекрати Коба, не выставляй себя дураком. Каждый знает, что теория не является твоим коньком».
Какова же была тайна, которую знал Бажанов и из-за которой Сталин не убивал Бажанова?
Однажды Сталин пригласил переводчика министерства иностранных дел для того, чтобы переводить его разговор с британскими политическими деятелями, членами английского парламента. Это был Олег Трояновский. Ему было 26 лет, у него были каштановые волосы, он был красив, и он был эрудит.
Он получил блестящее образование в Америке, где его отец Александр Трояновский был первым советским послом. Это Сталин назначил его послом в штаты, хотя он и был когда-то меньшевиком. Меньшевики для Сталина были исчадием ада: они хорошо представляли себе, кем, в действительности был Сталин. Сталину Олег так понравился, что Сталин даже вспомнил цитату из книги Фенимора Купера «Последний из могикан»: «Вождь краснокожих шлет привет бледнолицему брату!» Сталин был весьма возбужден. Он действительно был вождем, но только не краснокожих, а бледнолицых, иногда туберкулезно бледнолицых, с розоватым румянцем на щеках – честолюбивого сброда, захватившего власть в России.
Он предложил Олегу Трояновскому остаться и пожить в его доме несколько дней. Они играли в бильярд и встречались за обедом, где часто присутствовали Поскребышев и члены Политбюро. Сталин вспоминал, как он останавливался в Вене и жил в квартире у его родителей в 1913 году. Теперь его сын жил в большом доме Сталина.
Сталин никогда не представлял, что отец Олега, Александр, был на расстоянии одного миллиметра от разгадки самой большой сталинской тайны – о работе его осведомителем в царском Охранном отделении. Олег Трояновский был встревожен вниманием к нему вождя, он не мог придумать, что следует делать в этой ситуации. Он жил в гостях у Сталина 9 дней. После 9 дней жизни у гостеприимного убийцы, он осмелился испросить разрешения уехать. Сталин был удивлен и спросил его, в чем дело? Он хотел бы, чтобы Олег оставался у него и дольше.
Олег Трояновский играл во банк: он сказал, что ему надо вступать в коммунистическую партию, поэтому он вынужден покинуть вождя. Против такого аргумента даже волкодаву Сталину нечего было возразить: «партия – наш рулевой», вот она и выруливала теперь жизнь будущего известного дипломата Союза подальше от «вождя всех времен и народов».
По-видимому, так оно и было, Сталин легко мог проверить, собирался ли Олег Трояновский вступать в эти дни в партию. При большом желании Трояновский мог бы пойти на прием в партию из чертогов «вождя всех народов», а потом вернуться и продолжать играть в бильярд с вождем.
Но он предпочел убежать, и сделать это как можно скорее. Интересно, почему? На прощанье с молодым человеком Сталин принес ему в подарок большую корзину с фруктами. Далее произошло почти признание в любви. Сталин сказал: «Для вас, наверное, скучно быть здесь. Я привык к одиночеству. (Бедный Сталин! Не захотел Олег Трояновский скрасить его одиночество! Ф.Б.) Я привык к одиночеству в тюрьме».
Слова: тоска, любовь, одиночество и тюрьма часто стоят рядом. В тюрьме также возможно и другое проявление некоторых чувств, свойственных человеку – вожделение, направленное к мужчине. Может это и была тайна известная Бажанову? Может оттого он и не убивал Бажанова, что для «вождя мирового пролетариата» оказаться пойманным в неприличной позе со стороны спины мирового пролетариата, которого он употреблял каждодневно и спереди, и сзади, являлось слишком очевидным символом его существа. В те времена, когда Бажанов убежал из СССР, для Сталина это было пострашнее разглашения процессов 37 года, которое обещал сделать Орлов, в случае преследования Сталиным членов его семьи. Орлов соблюдал свою часть соглашения: он не выдавал западу известных ему сталинских секретных агентов, таких, как например, Филби. Орлов и создал Филби много лет назад. Единственное, что он рассказал, это о готовящемся покушении на Троцкого.
Когда Филби сбежал из Англии, в «Известиях» появилась статья: «Здравствуйте, товарищ Филби». Там подчеркивалось, что Филби удалось даже перевести в Москву свою любимую викторианскую мебель – вот какие дурные живут в Англии.
В 1935 году Михаил Кольцов, сталинский политический руководитель войны в Испании организовал всемирный антифашистский конгресс писателей в Париже.
Андре Жид активно препятствовал Сталину, когда на антифашистский писательский конгресс в Париже вместо истинных писателей были посланы партийные функционеры, это именно тогда, Горький передал с Кольцовым Ромэну Роллану, Луи Арагону и Андре Жиду, что нуждается в срочном спасении от сталинской свободы. Сталин, как всегда, был заинтересован в собственном прославлении на конгрессе (чего не произошло) и быстро послал туда Исаака Бабеля и Бориса Пастернака. Пастернак тогда делал вид (весьма успешно), что он не хочет ехать, и Поскребышеву пришлось серьезно посоветовать ему поехать. Возможно, действительно, Пастернак боялся ехать заграницу, понимая, что он будет находится под бдительным оком НКВД. Там придется принимать много моральных решений, на которые он не был способен и отвечать на многие неприятные вопросы. Он боялся даже встретиться со своими родителями, которые жили тогда в Германии – одобрят ли это в Москве?
Когда Пастернак приехал в Париж, он встретился со своей эпистолярной любовницей Мариной Цветаевой и ее семьей. Переписка с Пастернаком обещала большой русской поэтессе истинную любовь большого русского поэта. Казалось, два поэта без памяти влюблены в друг друга. Встретились в кафе. За столиком сидела Марина Цветаева, ее муж Эфрон и Аля, с восхищением смотревшая на Бориса Леонидовича Пастернака. Думаю, что она, как и ее мать, была влюблена в поэта. Марина Цветаева задала Пастернаку сакраментальный вопрос: следует ли им возвращаться в Россию? Пастернак извинился, сказал, что пойдет купить папиросы, они кончились, а очень хотелось закурить. Когда поэту хочется курить – это дело нешуточное. Пастернак встал, ушел и никогда не вернулся.
Продолжение следует
