Юмор

Игорь Иртеньев

Николай - мужик что надо

Я вошел в троллейбус, сел на свободное место, достал из кармана газету и погрузился в текст. Некоторое время спустя, почувствовав чей-то пристальный взгляд, я поднял глаза и увидел сидящего напротив мужчину. Его лицо показалось мне знакомым. Мы явно виделись, причем, совсем недавно. Но где? Похоже, что и он мучительно искал ответ на этот вопрос,

- Здравствуйте, - сказал я на всякий случай.

- Добрый день, - радостно подхватил он. - Как дела?

- Идут помаленьку. А у вас?

- Тьфу-тьфу, не сглазить, пока все в порядке.

Мы одновременно замолчали, доброжелательно разглядывая друг друга. Говорить было решительно не о чем, но и прервать начавшуюся беседу казалось неприличным.

И тут я вспомнил, где мы встречались. Это произошло на одном дне рождения, куда я попал совершенно случайно. Судя по всему, его появление тоже не относилось к разряду запланированных. Во всяком случае, новорожденный, имя которого начисто вылетело у меня из головы, тихо спросил у жены, показав вилкой в его сторону:

- Ты не знаешь, что это там за тип в клетчатой рубашке?

- Наташка привела, - не разжимая губ, ответила жена. - А это кто? - в свою очередь поинтересовалась она, покосившись на меня.

- Кажется, с Цыплаковыми пришел.

- Дождутся у меня твои Цыплаковы. А заодно и Наташка.

- Что делать, - вздохнул виновник торжества, - не гнать же их теперь.

В тот вечер мы вступали с ним в контакт дважды. В первый раз я передал ему салат из тертой моркови, во второй - стряхнул пепел на его пиджак. И вот теперь судьба столкнула нас вновь.

Молчание между тем становилось невыносимым.

- Что ни говорите, а приятный парень Николай, - неожиданно для себя выпалил я, каким-то чудом вспомнив имя хозяина.

- Николай - мужик что надо, - с энтузиазмом поддержал он, - умница, прекрасный товарищ.

- Пользуется уважением в коллективе, - подбросил я полено в костер вновь разгоревшейся беседы.

- В каком коллективе? - осторожно переспросил он, пытаясь исподволь выяснить степень моей осведомленности.

- В любом, - не растерялся я. - В какой бы коллектив судьба ни забросила нашего друга Николая, он немедленно начинает пользоваться там уважением.

- А любовью?

- Любовью он не пользуется. Во всяком случае, в личных интересах. Но это не означает, что Николая не любят. Его любят за отвагу, доброту и как это, - пощелкал я в воздухе пальцами, почувствовав, что полено догорает.

- Душевную щедрость, - подсказал он, - Николай - человек необычайно щедрой души,

- Щедр до безрассудства, - поддержал я, вспомнив, как Николай подкладывал мне в тарелку заливного окуня. - Готов отдать всего себя буквально первому встречному.

- А как вы думаете, Николай принципиален?

Он явно пытался переложить тяжесть беседы на мои плечи. Но не тут-то было.

- Принципиален ли Николай? - задумчиво переспросил я. - А почему, позвольте узнать, вы задали мне этот вопрос? У вас есть основания для сомнений?

- Ни малейших. Просто мне хотелось, чтобы вы на каком-либо примере ярко проиллюстрировали эту черту его характера.

- Пожалуйста. Однажды я встретил Николая в очереди за квасом и попросил пропустить меня вперед. Он с негодованием отклонил мое предложение. На недоуменный вопрос „почему?“, он с гордостью ответил: „Из принципа!“.

- В этом весь Николай, - восхищенно прошептал мой собеседник. - Вы, кстати, когда выходите?

- Через три остановки.

- Однако. А я через четыре. Итак, на чем мы закончили?

- Если мне не изменяет память, речь шла о принципиальности Николая. Попытайтесь вспомнить, чем еще вам дорог этот человек.

- Он в совершенстве владеет рядом европейских языков.

- Например?

- Английским, французским, немецким со словарем, кажется, итальянским. Впрочем, насчет последнего я не уверен.

- А вам не кажется, что он много курит? - обеспокоено спросил я.

- Честно говоря, это его увлечение внушает мне серьезные опасения. А вам?

- Разумеется, - с жаром согласился я. - Николая срочно нужно спасать. Любой ценой.

- Завтра же позвоню ему и скажу, чтобы бросал.

- Я сделаю это сегодня же. Извините, - вздохнул я, - но мне нужно выходить. Было приятно вновь встретиться с вами.

- Мне тоже. Как все-таки здорово, когда у твоих друзей такие замечательные друзья.

Мы тепло пожали друг другу руки, и я вышел.

Провожая взглядом обогнавший меня троллейбус, я увидел в окне своего недавнего собеседника. На его лице было написано облегчение. Вероятно, он думал о Николае. Я погрозил троллейбусу кулаком и зашагал к дому.

Сцена у фонтана

Однажды я гулял по парку, и ко мне подошел какой-то дядя с фотоаппаратом на шее. На голове у него была белая шапочка с козырьком, а на рукаве - повязка с надписью „фото“.

- Хочешь сфотографироваться? - спросил меня дядя.

- Не знаю, - сказал я.

- Как это не знаешь? Такой хороший мальчик, а не знает, хочет ли он сфотографироваться. Вот я, когда был маленьким, очень любил сниматься. Ну-ка давай я тебя щелкну на память о нашей встрече, а потом ты скажешь мне свой адрес, и я вышлю тебе снимки по почте. Знаешь, как мама с папой обрадуются.

Я подумал, что маме с папой действительно может быть приятно. Они у меня такие вещи любят.

- Ладно, - говорю, - куда мне встать?

Дядя поставил меня спиной к фонтану и отошел на несколько шагов.

- Стой смирно и смотри в объектив, - сказал он, - сейчас вылетит птичка.

- Не вылетит, - сказал я.

- Это еще почему? - удивился дядя.

- Потому что там впереди линза.

- Ишь ты, - сказал дядя, - акселерат, понимаешь. Ладно, тогда просто так смотри. Только не шевелись.

- Не шевелиться я не могу. Это будет неестественно. Вы лучше выдержку поменьше поставьте.

- Чего-о?

- Выдержку. При этой освещенности должно хватить.

- С тобой никакой выдержки не хватит, - сказал дядя, но выдержку все-таки перевел.

- Готов? - спросил он.

- Я-то готов, а вот вы, по-моему, нет. Диафрагму нужно приоткрыть. На одно деление.

Дядя достал из кармана большой платок и вытер лоб. Потом перевел диафрагму.

- Можно?

- Что-то мне по свету не нравится. Рисунка как-то не чувствуется. Вы немножко правей встаньте, а я на вас развернусь.

- Он еще мне будет указывать, где стоять, - возмутился дядя. - Я на этом месте стоял, еще когда твоя мамка под стол пешком бегала. Молод еще, понимаешь!

Он полез в карман, достал из жестяной коробочки какую-то белую таблетку и положил под язык. Потом встал на то место, которое я ему показал.

- Ну, теперь-то можно?

- На фоне фонтана? - спросил я. - Может вы туда еще кадку с фикусом поставите? Так теперь даже на рынках не снимают. Ракурс нужно искать. Выразительную точку.

- Стар я уже твои точки искать. Семья у меня. Внуки тебе ровесники. Ладно, говори, где тебя снимать, только побыстрее. У меня план двести рублей в день, а я с тобой тут уже на триста наговорил.

- Давайте я спрячусь за дерево, потом вы меня позовете, я высунусь, и тут вы меня снимете.

- Надоели мне твои фокусы, - сказал дядя, - прячься, где хочешь.

Потом он записал мой адрес и говорит:

- Слушай, а ты не торопишься?

- Нет.

- Тогда, может, ты меня щелкнешь разок? Сколько лет работаю, хоть бы раз кто снял.

- Давайте, - говорю.

- Только, пожалуйста, без этих ракурсов. По-нашему, по-простому. Эх, жаль, фикуса нет. Ничего, к следующему сезону пробьем.

Он встал к фонтану руки по швам, развернул плечи, надул живот и, вытаращив глаза, крикнул:

- Давай!

Я нажал на спуск, и тут вдруг из аппарата вылетела птичка. Честное слово! А может, просто воробей в это время пролетал. Я не знаю.

Конь в квадрате

Я по музеям не ходок –

Меня искусство напрягает.

И все ж по сердцу холодок

Нет-нет порой да пробегает.

Как, помню, потрясло меня

До основания когда-то

Купанье красного коня

На фоне черного квадрата.

То было в центре Помпиду,

Где в павильоне "Пчеловодство"

У всех буквально на виду

Творилось, прямо скажем, скотство.

Там вместо чистой красоты,

Добра, гармонии и лада

Благоухали зла цветы –

Продукт духовного распада.

По мозгу пробежала дрожь –

Во что же верить мне отныне?

Ужели Репин им негож?

А как же "Золотая рожь",

Илья, Алеша и Добрыня?

Я пережил культурный шок –

Кумиров свергли с пьедестала, -

И стало мне нехорошо,

Скажу вам больше, плохо стало.

И сколько авангарда мир

Постичь с тех пор я ни старался,

Кто там Кузьма, кто Казимир,

Так до конца не разобрался.

Осень резидента

Отказал окончательно слух мне,

Стал я зреньем негож,

От сортира, бывает, до кухни

Только к ночи дойдешь.

Мысли мозг мой сосут как пиявки,

Извели голоса,

Забываю фамилии, явки...

Как их там... адреса.

Что за женщина рядом со мною?

Почему здесь она?

Представляется вроде женою.

Может, вправду жена?

Или врет - что, пожалуй, скорее.

Кто их, баб, разберет.

Привязать бы ее к батарее...

Ну, а что как не врет?

А мужик тот, который с ней рядом

И мне смутно знаком,

Все сверлит меня сумрачным взглядом

Да грозит кулаком.

Мы с ним вроде встречались когда-то.

Только где и когда?

Перепутались лица и даты,

Имена, города.

Вспомнил: виделись мы под Ташкентом

У Покровских ворот.

Я тогда был его резидентом

Или наоборот?

А вода всю дорогу из крана

Льет, зараза, и льет,

И шуршат в голове тараканы

День и ночь напролет.