Philadelphia New Jersey Baltimore Washington, D.C.
Vital Connections.Inc
215-354-0844
Vc.inc@aol.com
1051 County Line Rd., Unit 112, Huntingdon Valley, PA 19006

История учит?

“Архитектор апартеида”

Окончание. Начало в предыдущем номере

Дальнейшие достижения: премьер-министр, 1958-1966 гг.

Восемь лет Фервурда на посту премьер-министра стали кульминациями как битвы против глобалистского империализма, начатой, когда он был редактором Die Transvaler, так и предложенного им в качестве министра по делам коренных народов проекта по развитию отдельных хоумлендов для бeлых и банту. Политика раздельного развития достигла своей вершины с предоставлением Транскею полного самоуправления в 1963-м году. Хотя активисты, выступающие против апартеида, называют создание автономных хоумлендов банту еще одним инструментом расистского угнетения, нет сомнений в том, что Фервурд искренне рассчитывали на них как на способ побудить банту жить в соответствии с их национальными устремлениями, не подвергая опасности выживание бeлых. Конечное видение Фервурда для Южной Африки было сопоставимо с первоначальной концепцией Европейского Союза как свободной экономической ассоциации суверенных государств, каждое из которых имеет свою национальную идентичность.

Однако решимость Фервурда на посту премьер-министра продолжать идти по пути отдельного развития вынуждала Южную Африку все больше изолироваться. Когда Организация Объединенных Наций начала принимать новые небeлые страны – часто недемократические или коммунистические – давление ООН на Южную Африку усилилось. Но Фервурда сегодня особенно помнят за его неподчинение Британскому Содружеству, которое, как и ООН, стало более враждебным к Южной Африке после добавления членов из числа новых независимых небeлых стран. Конечно, у большинства этих правительств не было морального права критиковать Южную Африку за отсутствие демократии или социальной справедливости, но это отвлекало внутреннее общественное мнение от их собственной бесхозяйственности и коррупции – и Британия была рада согласиться с ними.

Конфликт между африканерским национализмом и британским глобализмом достиг апогея 3-го февраля 1960-го года. После бурного тура по ассоциированным с Великобританией территориям в Африке премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан произнес свою знаменитую речь «Ветер перемен» в парламенте Южной Африки в Кейптауне: «Самое поразительное из всех впечатлений, которые у меня сложились с тех пор, как я покинул Лондон месяц назад – это сила африканского национального самосознания. Ветер перемен дует по всему этому континенту». Затем Макмиллан продолжил безжалостно нападать на расовую политику хозяев: «Мы отвергаем идею любого врожденного превосходства одной расы над другой. Следовательно, наша политика не является расовой». Макмиллан пообещал заранее показать Фервурду текст этой речи, чтобы премьер-министр ЮАР мог подготовить свои замечания. Однако главной целью Макмиллана было добиться пиар-триумфа, поставив хозяина в неловкое положение – речь транслировалась по радио – и он отказался показывать текст. Но Фервурд был мастером импровизаций. Прямо на месте и на своем втором английском языке он произнес речь с мощным призывом к истинной расовой справедливости:

Тенденция в Африке к тому, чтобы нации становились независимыми, и в то же время к всеобщей справедливости означает быть справедливыми не только по отношению к чepным африканцам, но и быть справедливыми по отношению к бeлым африканцам. Мы называем себя европейцами, но на самом деле мы представляем бeлых Африки. Это люди не только в Южно-Африканском Союзе, но и в большей части Африки, которые принесли сюда цивилизацию, которые сделали возможным нынешнее развитие чepного национализма, принеся [чepным] образование, показав им этот образ жизни, обеспечив промышленное развитие, принеся идеалы, на которых основана западная цивилизация…

И бeлые [которые] прибыли в Африку… собираются остаться. И особенно мы, в этой самой южной части Африки, так заинтересованы в этом, потому что это наша единственная родина, нам больше некуда идти. Мы заселили страну, [когда она была] голой, и банту пришли в эту страну и заселили некоторые ее части, и [мы верим в предоставление] в максимальной степени прав этим людям в тех частях южной Африки, которые их предки считали своими и где поселились. Но точно так же мы верим в баланс, мы верим в то, что точно такие же полные права должны быть доступны для бeлых, которые сделали все это возможным.

В своем дневнике жена Фервурда отметила влияние этой речи на общественное мнение среди бeлых: «Страна радовалась, бeлые гордились, националисты были в приподнятом настроении… В других регионах Африки бeлые тоже чувствовали, что здесь, в Южной Африке, есть человек, который может спасти бeлых». Пять месяцев спустя реальность постколониальной Африки стала очевидной после поспешного ухода Бeльгии из Конго. Бeлых грабили, насиловали и убивали в больших количествах. Многие нашли новый дом в Южной Африке, где стали живым напоминанием о безрассудности отдавать себя на милость чepных правителей.

Публичная дуэль премьер-министров 3-го февраля 1960-го года имела важные политические последствия. Она увеличила количество голосов за отделение на конституционном референдуме, состоявшемся 5 октября того же года, показав, что союз с Великобританией будет означать дальнейшее давление в пользу расовой интеграции. Подобно участникам кампании «Остаться» на референдуме по Брекситу, оппозиционная Объединенная партия предсказывала экономический и политический хаос от любого ослабления связей с Великобританией или Содружеством, но 52.3 процента бeлых южноафриканцев поддержали идеал независимой республики, который Фервурд так страстно отстаивал, будучи редактором Die Transvaler. Южная Африка стала республикой 31-го мая 1961-го года, через 59 лет после того, как старые африканерские республики потеряли свою независимость по Феринихингскому договору 1902-го года. Этим шагом Южная Африка также исключила себя из Британского Содружества. В случае небeлых стран, таких как Индия, разрешалось и даже поощрялось оставаться в составе Содружества после принятия республиканских конституций, и мандат Содружества явно исключал вмешательство во внутренние дела его членов. Тем не менее, Фервурду в Лондоне во время встречи глав правительств Содружества в марте 1961-го года дали понять, что дальнейшее членство Южной Африки обусловлено движением к правлению чepных.

Фервурд предпочел национальную независимость подчинению Содружеству, утверждая, что «национальная гордость и самоуважение являются атрибутами любого суверенного независимого государства». Фервурд вернулся домой и был встречен как герой в аэропорту Йоханнесбурга, где собралось около 60 тыс. его сторонников, чтобы подбодрить стойкого «человека из гранита», как его стали называть.

Последствия

Фервурду удалось в беспрецедентной степени объединить бeлых Южной Африки ради общей цели самосохранения. Это было выдающимся достижением после 150 лет борьбы между африканерами и англичанами. В марте 1966-го года, всего за пять месяцев до его убийства, Национальная партия добилась наибольшего успеха на выборах, получив 58 процентов от общего числа голосов избирателей и добившись значительных успехов среди англичан. Стало ясно, что Фервурда никогда нельзя будет устранить демократическими методами.

В дни после его убийства – убийца утверждал, что «испытывает отвращение к расовой политике» – единство бeлой Южной Африки нашло последнее выражение в массовых излияниях горя. На одной из многочисленных поминальных служб, проведенных на обоих официальных языках по всей стране, проповедник-реформист отдал дань уважения Фервурду: «Его вера в то, что Бог в своей мудрости создал расы и расовые различия, чтобы каждая группа могла развивать свои способности в рамках собственных культурных традиций, была непреклонным убеждением всей его жизни».

Однако постепенно становилось очевидным, что некому занять место Фервурда. Все чаще каждый из трех преемников Фервурда на посту лидера националистов – Б. Дж. Форстер, П. У. Бота и Ф.В. де Клерк – не проявлял «гранитной» воли Фервурда, уступая духу умиротворения и, в конечном счете, капитуляции. В отличие от Фервурда, эти люди не защищали апартеид дома или за рубежом как спасение бeлых, но извиняли его как досадную временную необходимость, от которой можно отказаться, как только невежественные фермеры Трансвааля будут «просвещены» городской интеллигенцией.

Предсказания Фервурда о судьбе бeлого меньшинства при правлении чepных подтвердились после захвата власти АНК в 1994-м году. Точно так же в Зимбабве захваты ферм и предприятий бeлых, из-за которых они бежали из страны – это именно то, что предсказал бы Фервурд.

Наследие

В отличие от многих современных консерваторов, Фервурд признавал биологическую реальность расы и сделал ее стержнем своей политики. Однако он не стремился ни порабощать, ни угнетать любую другую расу. Он хотел только свободного отечества для своего народа в обмен на отечество для чepных. Он не был «сторонником превосходства» бeлых, он избегал языка baasskap или «господства» бeлых, использовавшегося его предшественником на посту премьер-министра, Дж. Г. Стрейдомом, вместо этого он сделал важный поворот в политике: «Наша [политика] параллельного развития предусматривает господство банту на их территориях, точно так же, как мы предполагаем господство бeлых на их собственных территориях, с уважением к их собственному народу».

Я закончу одной из самых волнующих речей Фервурда, произнесенной в 1958-м году на Кровавой реке в Натале в самый святой день африканерского календаря, «День Клятвы», 16-го декабря. Это в ознаменование удивительной битвы на Кровавой реке в 1838-м году, когда 470 африканерских Voortrekkers («пионеров») победили 15-20 тыс. зулусских воинов, намеревавшихся их истребить:

Что бы ни говорили, как в Европе, так и некоторые в нашей стране о том, что решение этого конфликта заключается в слиянии всех людей – так называемой интеграции – они не понимают, что это не объединение. Все, что произойдет – это уничтожение бeлой расы. Не интеграция, а дезинтеграция – распад бeлой расы, цивилизации и религии, которые мы унаследовали – вот единственный результат. Поэтому, даже если мы не можем идти дальше, мы говорим точно так же, как те Voortrekkers: «Мы все еще можем сражаться». И мы будем сражаться, даже если мы должны погибнуть, но мы продолжим бороться за выживание бeлых в южной части Африки и за религию, которую им было дано распространять здесь. И мы сделаем это так же, как [Voortrekkers]: мужчины, женщины и дети. Мы будем бороться здесь за свое существование, и мир должен это знать. Мы больше ничего не можем сделать. Мы стоим, как Лютер во время Реформации, спиной к стене. Мы боремся не за деньги или имущество. Мы боремся за жизнь нашего народа.

Но мы боремся не только за наш народ. В глубине души я глубоко убежден, что мы боремся за выживание всей бeлой цивилизации… Бeлые в южной части Африки – это форпост бeлой цивилизации и, как таковой, авангард воюющих масс, посланный вперед к точке, где начнутся первые атаки… Поэтому мы посылаем сообщение внешнему миру и снова говорим ему, что есть только одно спасение для бeлой расы мира. Это означает, что бeлые и небeлые в Африке должны пользоваться своими правами на своих территориях.

Западные страны не прислушались к этому посланию. В действительности, они помогли сокрушить одинокий африканерский форпост бeлой цивилизации. Сегодня каждая бeлая нация сталкивается с той же угрозой лишения прав. Это наша Кровавая река, наш последний бой. Пришло время для наших людей во всем мире объявить Фервурда героем и мучеником борьбы за выживание бeлых, почтить его память и поучиться у него, пока не стало слишком поздно.

Verwoerd: Why He Still Matters

Перевод Игоря Питерского

Ваши комментарии